Рассказ первый. Посещение Светланы Г.К.

Рисунок Варвары Бондиной. "Под крылом ангела"

Неделю назад на нашем патронажном собрании мы по обычаю своему обсуждали, как проходит наше служение и дошли по списку до подопечной Светланы Г. К. Сообщили, что у добровольца как-то не сложились отношения с подопечной по причине труднообъяснимых странностей, которые порой случались при уходе. Доброволец ушла в отпуск и сообщила, что, пожалуй, не сможет совершать здесь свое служение. Такое случается, один может одно, другой другое, каждый в меру своих сил. Далее сообщили, что как будто подопечная и ее племянница справляются, и кто-то сказал: может убрать ее из списка? Подумав, решили посетить ее нашим оргсоставом, и тогда уже определиться, как действовать далее.

Нас было трое, сестра-координатор службы, с которой Светлана Г. лично знакома, главная сестра службы (медработник) и я, священник. У подъезда нас встретила невысокая сухонькая приветливая женщина, я спросил ее: кто она будет Светлане Г., она с улыбкой ответила, что она и есть Светлана Г., я искренно удивился, потому что ожидал увидеть человека более немощного, а нас встретила достаточно бодрая и активная пожилая женщина. Светлана Г. очень приветливо и вежливо и как-то подчеркнуто деликатно нас приняла, и пригласила зайти в свою квартиру. Некоторую странность я сразу заметил, Светлана Г. провела нас в свою комнату, в которой были плотно задернуты шторы и тускло светила лампочка, хотя на улице был ясный день. Мы невольно удивились и даже как-то в один голос спросили: «А почему вы так плотно закрыли шторы, когда на дворе ясный день?» Немного смущаясь, Светлана Г. ответила, что она читала до нашего прихода, и ей так удобно, при этом она включила всю люстру, и в комнате стало гораздо светлее. Мы начали беседу, я спросил ее:

— Светлана Г., а у Вас есть родственники?

— У меня есть сестра родная, которая уехала жить в город Н. и ее дочь — моя племянница.

— А как зовут Вашу племянницу?

Светлана Г. назвала.

Решив поговорить со Светланой Г. поподробнее, чтобы лучше понять ее состояние, я опять спросил:

— Светлана Г., а соцработник к Вам ходит?

— Вы знаете, я уже запуталась, кто ко мне ходит.

— А как зовут Вашего соцработника ?- я проявил настойчивость, потому что знал, что соцработник ходит.

— Не скажу…

— Вы говорите, что к Вам многие приходят, а кто к Вам приходит?

— Разные люди.

— Какие разные люди, кто они?

— Вы знаете, мне же неудобно спросить их, кто они такие или как их зовут… Они мне что-нибудь предлагают.

— Они Вам предлагают, что-нибудь купить?

— Да, бывает, что-нибудь купить… Ко мне даже батюшка приходил. Но знаете, очень неудобно получилось, в это же время пришла племянница, и получилось очень неудобно…, — Светлана Г. здесь заметно смутилась.

— А что случилось-то?

— Вы знаете, моя племянница … выгнала его, зашла и сразу его выгнала. Поэтому очень неудобно получилось, наверно, он обиделся.

— А почему Вы решили, что это батюшка?

— Ну, это было видно, и он сам сказал.

— А из какой он церкви?

— Здесь есть недалеко церковь, называется, по-моему, «Дом молитвы».

В разговор вступили сестры, и мы все вместе стали подсказывать, кого мы знаем из местных инославных и проч. религиозных томских организаций:

— Баптисты, пятидесятники, свидетели Иеговы?

— Да они, — при назывании последнего имени ответила Светлана Г.

— Ваша племянница испугалась за Вас, вот и прогнала их, — стали объяснять ей сестры.

— Все равно, как-то неудобно получилось.

— А где работает Ваша племянница, — продолжил я.

— Затрудняюсь сказать, … в каком-то институте.

— А кем она там работает?

— Не могу сказать.

Имея некоторый опыт общения с пожилыми людьми, я понял, что здесь очевидны проявления возрастной болезни и, конечно же, необходима помощь, и обязательно нужно подыскать опытного добровольца. Тогда мы решили перейти к делу предстоящего нашего попечения о Светлане Г.

— Ну, хорошо, Светлана Г., а в чем Вам нужна помощь?

— Так, а мне ни в чем помощь не нужна!

— Вам не нужна помощь, сходить в магазин, сделать уборку в квартире, приготовить обед, помочь постираться?

— Нет, не нужна, я все это делаю сама, магазинов тут полно кругом, уборку я сама делаю, обед я могу сама приготовить, и стираюсь сама.

Ранее слышав, что это не совсем так, тем не менее, пока не зная, что ей сказать, я решил спросить о постороннем.

— А Вы что-нибудь читаете?

— Да, я люблю читать.

— А что Вы любите читать?

— Я обожаю исторические романы, Светлана Г. показала нам какой-то современный исторический роман о Древнем Египте, который она читает в настоящее время.

— Светлана Г., а Вы не возражали бы, если к Вам приходила сестра-доброволец Православной патронажной службы, чтобы просто навестить Вас, чтобы узнать, как Вы живы здоровы?

— Я была бы очень рада! – искренно от души сказала Светлана Г.

На этом мы решили остановиться. Сестры обсудили ряд бытовых вопросов, и мы тепло попрощались со Светланой Г.. В сердце от чистой и деликатной души ее было как-то легко и светло. Мы решили, что обязательно постараемся ей помочь. Еще раз проконсультируемся с ее родственниками и социальной службой, и определим меру нашего участия в попечении о замечательной и дорогой Светлане Г. Мы ощутили, что ей, несомненно, нужна помощь, и, может быть, главная помощь в сохранении общения и связи ее с обществом людей, не имеющих к ней корыстных интересов. А это, пожалуй, главное условие церковного патронажного попечения о человеке.

Рассказ второй. Посещение Марии А. и Владимира

Фото на память. Владимир и прот. Николай А.

Марии А. 93 года, ее сыну Владимиру лет 50, у него синдром Дауна. Когда я прихожу к ним, знаю, что Владимир сразу никогда не выходит из своей комнаты – «стесняется». Мария А. стучится к нему, просит его выйти: «батюшка пришел!»Он недовольно ее ругает и говорит, что ему нужно смотреть телевизор или еще что-то. По опыту общения с ним, я знаю, что это он «стесняется». Но материнское сердце Марии А. тоже не остановить, она беспокоится, что Владимир не уважает батюшку. Наконец я ее убеждаю, что он сам придет, а мы давайте с Вами будем молиться. Мы уже практически завершаем положенные молитвы, Владимир не приходит. Наконец не выдерживаю я, иду к нему в комнату и говорю: Владимир, мы уже завершаем молитвы, если ты хочешь исповедоваться, приходи. Владимир понимает, что пора, оставляет свои занятия и приходит в комнату для молитвы, исповеди и проч. Он искренно молится, искренно исповедается и когда он видит мое сочувствие к нему, он обнимает меня и целует в щеку. Потом, после совершения священнодействия, вдруг мы становимся с ним самыми лучшими друзьями, и он показывает мне свои художественные работы. Владимир занимался в творческом центре «Незабудка», да и мама его — Мария А. рукодельница, тоже может многому научить. Сейчас у них новое увлечение — алмазная мозаика. Мария А. показала мне свои работы, Владимир свои. Наконец, Владимир решил подарить мне одну из старых своих работ. Работа простенькая – рисунок акварелью по стеклу, работа давнишняя и это как-то видно по ее слегка запыленному состоянию. Он мне ее дает, я из вежливости принимаю, как говорят, чтоб не обидеть. А Мария А. говорит ему: «Ты что даешь батюшке? Дай ему свою последнюю работу по алмазной мозаике!» А эта работа ему очень дорога, он сам эту работу очень любит и ценит, и немного гордится, что он такое сделал. Поэтому Владимир был очень недоволен таким предложением Марии А. и начал ей что-то выговаривать. Она говорит: «Отдай! Я тебе куплю еще такую мозаику». Наконец, он берет свою работу, выполненную алмазной мозаикой, и дает мне.

Эту работу Владимир сделал самостотельно.

Слышав весь их разговор, я говорю: «Не надо!» – потому что видел, как ему жалко было с этой работой расставаться. Он протягивает настойчиво, мол, бери. Я говорю: «тебе жалко?» Он отвечает: «немножко». И сказал он это как-то непередаваемо естественно правдиво, на моих глазах победив это «жалко». Говорю ему: «Давай тебя сфотографирую с твоей работой»,- он охотно соглашается, и мы как дети (92 года, 54 года и 52 года) начинаем фотографироваться. Мария А. говорит: «Вот у тебя на фотографии волосы растрепаны, чего ты не расчесался?» — он махает рукой, мол, ерунда. Я его поддерживаю, говорю, что настоящий художник всегда должен быть немного взлохмачен, он улыбается, и мы все втроем смеемся. Потом мы попили чай, и мне пора было уже уходить. Когда расставались у порога, Владимир опять обнял меня и поцеловал как родного. Мария А. посетовала, что ей он меньше оказывает такого внимания, он же ей что-то сказал, мол, ты и так у меня рядом.

Работу эту решили оставить в Патронажной службе на память и как пример возможного творчества для инвалидов.